Около больших кованых ворот стоял мужчина. Настя выскочила из машины и бросилась к нему. Женщина расплатилась и вышла следом.
Машина отъехала.
– Дедушка! Дедушка! – закричала девочка. – Я тебе что-то по секрету сказать хочу!
– И от бабушки тоже секрет, Настя?
– Нет, она и так знает! – отмахнулась девочка и громко прошептала:
– Бабушка все время говорит, что обманывать нехорошо, а сама сейчас обманула водителя такси! Он спросил, вы Олеся Старицкая, а бабушка ответила, что нет! Представляешь?
– Наверное, бабушка, так сказала в целях безопасности. Человек-то был незнакомый, – ответила в свою защиту Олеся.
– Кто это был? – напрягся Гена.
– Помнишь, с нами до второго класса учился Юрка Брун?
– «Тоськин внук»? Помню, конечно!
– Он нас сейчас подвозил. Я его сразу узнала, все так же морщит нос. Как вспомню, так мороз по коже.
– Да помню я твои тараканьи бега, – усмехнулся Гена. – Слушай, Олесь, может, он тут и не причем? Может, зря я ему тогда по печени дал, а? Как он мог тебе этих тараканов подсунуть, если даже домой к тебе в тот день не заходил?
– Не знаю, – Олеся прижалась губами к щеке мужа. – Столько времени прошло, что сейчас выяснять? Хотя, мать тогда перетрусила все мои учебники, и из переплетов сыпались какие-то желтые крошки.
Отъезжая, Юрий Сергеевич отлично разглядел мужика у ворот. В шортах и синей майке, облокотившись на открытую калитку, стоял Гена Жукоцкий собственной персоной. Он, чуть прихрамывая, завел жену и внучку во двор и закрыл массивную железную дверь.
Поздравляю вас, гражданочка, соврамши! – не без ехидства подумал Юрий Сергеевич.
Весь вечер мысль о новых соседях не давала покоя. Столько лет прошло, а Олеся даже поздороваться не захотела. Противно. Что ж они в другом месте дом купить не могли?! Теперь нарушится спокойная жизнь.
Ранним утром его разбудил звонок мобильного. И сосед, хирург местной больницы, попросил:
– Юрий Сергеевич! Выручай, сам не справлюсь! Тут у мужика одного открытый перелом голени и кость сильно раздроблена! Если кто другой репозицию сделает, инвалидом останется! Помоги, люди хорошие!
– Чего стряслось-то? – Спросил Юра сонным голосом, прекрасно понимая, что и в выходной придется работать.
– В подвал свалился.
Районная больница встретила его пустыми гулкими коридорами и знакомым запахом антисептика, давно въевшимся под кожу. Юрий Сергеевич проскочил мимо медсестры на посту и какой-то женщины, пригорюнившейся на диване. Он не заметил, что женщина удивленно посмотрела вслед и подошла к посту.
– А кто это приехал? – Спросила она шепотом.
– Так это и есть профессор, которого ждали. – Удивилась медсестра, а потом добавила, желая успокоить. – При такой травме лучше него никто кость вашему мужу не соберет! У Юрия Сергеевича руки золотые, голова светлая. К нему в госпиталь со всего Юга едут!
Женщина устало опустилась обратно на диван. Оставалось лишь надеяться, что медсестра говорит правду, но что-то не верилось. Именитый профессор не станет заниматься извозом.
Юрий Сергеевич толкнул дверь операционной и сразу увидел не естественно вывернутую ногу, разорванные ткани и торчащие кости, потом перевел взгляд на лицо пациента. Корчась от боли, на операционном столе лежал Гена Жукоцкий.
– Доброе утро. – Юра подошел к больному и стянул маску. Гена узнал его.
– Ты? – Голос сорвался от ненависти.
– Нет, Папа Римский! Франциск! – Ответил Юра.
– Ты будешь меня оперировать?
– Не хочешь, не буду. В любом случае, нужно твое согласие на операцию.
– А если я не соглашусь? – Морщась от боли, спросил Гена. – Что тогда?
– Тогда, Гена, тебя ждет гангрена! – Ответил Брун. – Видишь, даже стихи получились. Чем больше мы тут с тобой поговорим, тем вероятней тебе ее заполучить, а потом и ампутацию ноги. Счет уже идет на минуты. Хочешь еще поговорить?
– Нет, – проскрипел Жукоцкий. – Давай, делай! Я согласен.
Операция закончилась. Олеся подняла голову и увидела, что напротив нее стоит Юра Брун.
– Починил я твоего мужа. – Сказал он спокойно и просто. – Всю кость собрал, лучше даже, чем в анатомическом атласе!
– Спасибо тебе, – прошептала Олеся и, словно набравшись смелости, спросила. – Сложная была операция?
– Нет, тут все просто. – Усмехнулся Юрий Сергеевич. – Сложнее было устроить тараканий обед в твоем учебнике!
Дома уже позавтракали. Жена мыла посуду, а отец допивал чай из толстой расписной кружки.
– Буду тебя кормить, – сказала Алена, ставя на стол блины и сметану.
– Что там было? – Спросил отец. – Ампутировать не пришлось?
Юра неспешно начал рассказывать отцу подробности операции, про ассистента-соседа.
На запах блинчиков с улицы пришел кот и начал тереться возле Юриных ног, явно вымогая блин или сметану, а если повезет, то и то и другое.
– А пациентом оказался Генка Жукоцкий! Был большой соблазн сделать ему нос, как у Добби, пока он под наркозом, но я утерпел! – Пошутил Юра. – Все-таки кузен.
– Твой двоюродный брат?! – Изумилась жена. – За двадцать лет, что с тобой живу, ни разу о нем не слышала!
Юра смотрел в лицо любимой женщины, даже не зная, с чего начать. Выручил отец.
– Там, Алена, ненависти скопилось на поколения! Дурацкая история получилась. Но уже и не поправишь ничего.
– А ты знаешь, в чем дело? – Спросил Юра, макая блинчик в сметану. – Бабушка всегда эту… Оксану винила.
– Она даже машину водить не умела! – Пробурчал отец, скривившись. Разговор был ему неприятен, и продолжать его он не хотел.
– Но дед узнавал через свои каналы, что за рулем сидела женщина. Беременная. И ее отпустили. Кто-то порешал вопрос с руководством отделения милиции. – Поделился Юра той информацией, что очень часто слышал в доме деда.
– Не кто-то, а я, – нехотя сказал отец, внимательно разглядывая дно чашки, словно собирался погадать на пакетике с чаем.
– Ты? А тебе это зачем нужно было? – Изумился Юра.
– Вот, я удивляюсь, Лена, – обратился Брун-старший к невестке. – Вроде, известный хирург из моего сынка получился. Доктор наук, профессор. А до девяти считать не умеет!
Лена с любопытством глянула на свекра. Юра молчал, ожидая продолжения.
– За рулем была твоя мать. Витька поссорился с Оксаной и ночевал у нас. И рано утром повез Любу в аэропорт. Где-то по дороге она попросила порулить. Витя дал. Из леса выскочила лиса. Люба испугалась и не справилась с управлением. У самой ни царапины, а Виктор погиб на месте. Трагическая случайность. Из милиции она мне позвонила в больницу. Я поехал ее выручать, чтобы мой единственный ребенок в тюрьме не родился. А дед твой узнал какую-то усеченную версию и все понял неправильно. Они с бабушкой знали только о беременности Оксаны. Решили, что за рулем была она.
– Поэтому мама такую жизнь и вела. Секс, наркотики и рок-н-ролл… – Сказал Юра, усмехнувшись невесело.
– Да, из-за этого с катушек слетела, – печально подтвердил отец, и будто что-то вспомнив, спросил:
– А ты опять с попутчиками ездишь, сынок?
– Это только чтоб сэкономить, пап! – Небрежно бросил Юра, прекрасно понимая, что сейчас его выведут на чистую воду.
– Ну, да, конечно! – Усмехнулся отец и демонстративно обвел глазами огромную кухню, набитую чудесными приспособлениями и всякой дорогой утварью, потом перевел взгляд на террасу и сад с ландшафтным дизайном. – Если экономить, то только на бензине… И давно это началось?
– Месяц назад, – повинился Юра.
– Монофобия, – повторил старый диагноз отец и махнул рукой. – Пройдет со временем.
Самый лучший оберег
– Давай, придумай что-нибудь! – Леха потянулся на лежаке и с тоской посмотрел на Средиземное море.
– Что именно? – спросила Лариса, не подняв головы и не отрываясь от текста.
– Ну-у-у, давай еще поедем по острову покатаемся! Так, чтобы на целый день! Достопримечательности разные посмотрим! Надоело торчать на пляже.
Лариса отложила планшет и посмотрела вокруг.
Средиземное море ласково плескалось в паре метров от ее ног. Золотой песок хранил еще тепло заходящего солнца. Вдалеке, чуть ли не у самого горизонта, плыли белые круизные лайнеры, паромы, парочка яхт шла своим курсом неподалеку от берега. Одна под парусом, другая – ультрасовременный болид, отливающий черной полированной поверхностью.
Она еще раз обвела взглядом пляж, голубую гладь моря. И поняла, что муж прав. Надоело! Но тут главное – не спугнуть удачу.
– А мы все уже посмотрели на Родосе, – негромко заметила она и сделала вид, что вернулась к чтению.
– Точно все, Ляля? – переспросил муж, явно чувствуя подвох. – И ничего не осталось?
– Камирос, только, где античный водопровод, – равнодушно сказала жена, пожав плечами. – Но ты же не любишь развалины. Сам ворчал вчера, что там смотреть нечего. И поездка займет часа три от силы. Это тут, недалеко.
